В последние два года жизни он находился под постоянным наблюдением немецких врачей, а после смерти его мозг в течение десяти с лишним лет тщательно исследовался учеными и работой их опять же руководил немецкий профессор Оскар Фогт.
Этим малоизвестным обстоятельствам жизни основателя Советского государства, а также его посмертной судьбе посвящена книга немецкого историка Йохена Рихтера «Раса, элита, пафос (Хроника медицинской биографии Ленина и история исследования элитного мозга в документах)», некоторые выдержки из которой мы предлагаем вам сегодня.
Ожидание в Горках
Знаменитые врачи, и русские, и выписанные из Германии, больше ничего не могли и посоветовать. Он почти не спал. В Москве ходила глухая молва, будто по ночам Ленин «воет как собака», случайные прохожие в ужасе прислушиваются издали.
Марк Алданов. Самоубийство
Двадцать седьмого января 1922 года решением ВЦИК Владимир Ильич Ленин был назначен руководителем советской делегации на Генуэзской конференции - международной конференции по экономическим и финансовым вопросам. Шестого февраля Ленин составил директиву, определявшую, что делегация будет добиваться пересмотра Версальского договора и аннулирования всех долгов. Конференция открывалась 10 апреля. Однако в конце марта Ленин был вынужден отказаться от личного участия в ней. На посту руководителя его сменил Георгий Чичерин. Самочувствие Ленина заметно ухудшилось.
В середине апреля для лечения Ленина впервые прибыл немецкий терапевт - Георг Клемперер. По его мнению, причина болезни была в том, что организм Ленина медленно отравлялся свинцом, ведь после покушения Ф. Каплан в теле вождя остались пули. Хирург Владимир Розанов, консультировавший Ленина, признавался позднее, что ему, как врачу, через руки которого прошли тысячи раненых, подобная мысль показалась довольно абсурдной, о чем он и сказал наркому Семашко. Тот согласился, но пули все же решили извлечь.
Когда о подобном диагнозе узнал другой немецкий врач, прибывший в Москву, - Мориц Борхардт, он изумился и проронил: «Unmoeglich!» («Невозможно!»), но затем, похоже, одумался и, вероятно, чтобы не умалить авторитет своего коллеги в глазах российских врачей, заговорил «о новейших исследованиях в этой области». 23 апреля 1922 года хирург Борхардт оперировал Ленина и удалил одну из пуль. Другая пуля, застрявшая в соединительной ткани, осталась на месте. На первый взгляд, операция прошла гладко, и уже через четыре дня пациент участвовал в заседании Политбюро. Однако, на самом деле, операция не принесла пользы, поскольку Клемперер не сумел определить подлинную причину болезни.
Пятнадцатого мая Ленин распорядился расширить применение смертной казни - это был последний законопроект, который он видел до болезни. Через десять дней он перенес первый инсульт. В июне его вновь обследовал Клемперер. На этот раз приговор оказался точен, но неутешителен: пациенту осталось всего полтора года жизни.
В начале июня в Россию прибыл невролог из Вроцлава (Бреслау) Отфрид Фёрстер. С декабря 1922 по январь 1924 года он фактически исполнял обязанности главного лечащего врача. Именно он настоял на том, чтобы в лечении пациента предпочтение отдавалось не медикаментам, а успокоительным упражнениям, прогулкам и походам в лес. Ожидая выздоровления, Ленин поселился в Горках - имении, принадлежавшем до революции вдове Саввы Морозова.
В октябре Ленин вновь стал работать в Кремле, правда, его рабочий день был ограничен пятью часами. Однако в середине декабря он перенес повторный инсульт и теперь оказался под постоянным наблюдением Фёрстера.
Через месяц после этого в Москву для участия в первом Всероссийском конгрессе психоневрологии прибыли известные исследователи головного мозга - супруги Сесиль и Оскар Фогт. Их доклад о «патоархитектонике», венчавший четвертьвековой опыт исследования коры головного мозга, произвел очень сильное впечатление на присутствовавших.
Вскоре на заседании Политбюро заговорили о приглашении Оскара Фогта для лечения Ленина. На его кандидатуре настаивала Клара Цеткин, заявлявшая, что Фогт не только всемирно известный специалист, но еще и «коммунист по своим убеждениям» (Цеткин явно переоценила левые убеждения социалиста Фогта). Только Зиновьев высказался против этого приглашения, а Рыков воздержался при голосовании. Впрочем, Фогт лишь консультировал лечащих врачей Ленина; самого пациента ему не довелось видеть при жизни.
Девятого марта 1923 года, после третьего, очень тяжелого инсульта, болезнь Ленина перешла в критическую стадию. Он потерял речь; правая сторона его тела была парализована. Советское правительство обратилось за помощью еще к четырем известным немецким врачам: терапевтам и неврологам Максу Нонне, Оскару Минковски, Освальду Бумке и Адольфу Штрюмпелю. Вместе со шведскими и российскими коллегами они составили международный консилиум, заседавший под руководством Семашко с марта по апрель 1923 года. Его участники обсуждали диагноз и способы излечения Ленина.
В ту пору во всех сомнительных случаях врачи следовали правилу «In dubio suspice luem» («В сомнительных случаях ищите сифилис»). Так возникло предположение о том, что причиной болезни Ленина был запущенный сифилис. Сам он, кстати, тоже не исключал такой возможности и потому принимал сальварсан, а в 1923 году еще пытался лечиться препаратами на основе ртути и висмута. Не случайным было и приглашение Макса Нонне, автора классического справочника «Сифилис и нервная система» (1902) и одного из авторитетных специалистов в этой области, умевшего как никто другой диагностировать поздние формы сифилиса.
Однако догадка была опровергнута. «Абсолютно ничто не свидетельствовало о сифилисе» - записал впоследствии Нонне. Впрочем, само присутствие этого врача породило слухи о сифилисе у Ленина. В биографиях Ленина все еще можно встретить отголосок этих слухов.
Участники консилиума «прилагали всяческие усилия сохранить жизнь Ленину, поскольку… после его смерти ожидались приход к власти радикального крыла [партии], отмена новой экономической политики, разрыв любых торговых отношений с заграницей и полный экономический крах России», - вспоминал смятение умов во время болезни Ленина психиатр Освальд Бумке. Он же приводит такую выразительную психологическую зарисовку: «Как правило, ежедневно в приемной Ленина… дежурили восемь врачей, шесть русских и два немца… Русские врачи были необычайно хорошо подготовлены в медицинском отношении, все они были хорошими диагностами и блестящими исследователями, некоторых осеняли великолепные научные идеи. Одного им недоставало - способности действовать. Во время многочасовых дискуссий мне часто казалось, что я вижу перед собой точную копию российского генштаба, который в самые тревожные моменты Мировой войны пускался в такие же длинные дебаты в поисках лучшей стратегической идеи… Нередко мы часами спорили о мерах, которые у нас принимают помощник врача или медсестра. Когда же эти переговоры, подчас прерываемые рассуждениями… о русской и немецкой душе, о каком-нибудь научном труде или вопросе мировоззрения, приносили хоть какой-то результат, внезапно один из русских врачей вновь заводил ту же волынку: «А вы не думаете, что лучше бы сделать то-то и то-то?»
В конце концов, кто-нибудь из немецких врачей брал на себя смелость, выписывал рецепт и заботился о том, чтобы бумажка с рецептом была не позабыта на столе, а отдана в аптеку».
Тем временем состояние Ленина не улучшалось. Наконец, в середине мая его решено было вновь вывезти в Горки «в надежде на целебное действие свежего воздуха». Однако чуда не произошло.
Оно и не могло произойти. В октябре 1923 года на совещании шести руководителей Советского государства обсуждаются варианты будущего погребения Ленина. Как явствует из сохранившихся документов, еще в марте того же года в министерстве иностранных дел Германии начинают составлять соболезнование, адресованное советскому правительству «по случаю кончины вождя». Мир замер в ожидании перемен, которые должна была принести эта смерть.
Тем временем всемогущий вождь превращался из субъекта мировой истории в объект усилий врачей, действовавших по поручению Политбюро. Особенно искусно манипулировал их действиями Сталин. Недаром изданная недавно в Германии книга Эрнста Шенка о событиях в СССР в 1922-1923 годах носит такое необычное название: «Медицинский протокол захвата власти». Разумеется, Ленин не мог не видеть, что уже «не врачи давали указания Центральному Комитету, а Центральный Комитет давал инструкции врачам» (передано со слов Елизаветы Драбкиной), но ничего не мог поделать.
«Врачи были смертельным оружием, несложным в обращении, - писал гэдээровский прозаик-диссидент Штефан Гейм, очерчивая психологию борьбы за власть простейшими медицинскими средствами, чем так ловко научились пользоваться в тоталитарных государствах. - Как можно защититься от приговора комиссии, самих корифеев, решивших, что глубокоуважаемый пациент должен изменить образ жизни, ему нужно разгрузиться от дел, выбрать тихую жизнь в тихом уголке; любой протест без труда подавляется; коллектив, заручившись авторитетом врачей, требует соблюдения дисциплины - все в интересах твоего здоровья, товарищ; а потом, может быть, и тиснут фотку в газету, где сочувствующий коллектив с чувством глубокой скорби, но уже не сдерживая улыбок, обступает юбиляра, отправленного наконец на запасный путь и теперь, в халате и войлочных туфлях, вспоминающего, как когда-то все эти людишки лебезили перед ним».
Стоит ли удивляться тому, что Ленин вскоре стал испытывать глубокое отвращение к окружавшим его врачам, в которых видел теперь лишь приставленных к нему охранников - длинную руку Политбюро, душившую всякое его намерение?
Наступил новый 1924 год. Заканчивалась третья неделя его, когда вождь умер. Пришло время скорби и восхвалений. Возможно, красноречивее всего был приговор, вынесенный Ленину писателем Марком Алдановым: «Верно, половина человечества «оплакала» его смерть. Надо было бы оплакать рождение».
Ожидание на Якиманке
В один из первых январских дней 1925 года Оскар Фогт, находившийся тогда в Берлине, получил письмо из Москвы от старейшего русского невролога Лазаря Минора. Тот сообщал, что специальная комиссия обсудила план исследований мозга В.И. Ленина в соответствии с последними достижениями современной науки. Предстояло материально обосновать гениальность Ленина. Все члены комиссии «склонны пригласить Вас, г-н профессор, для консультации по этому вопросу и, возможно, для личного участия в исследованиях», которые будут проводиться в Москве.
…Исследования мозга выдающихся людей начались задолго до Октябрьской революции. Еще в 1798 году австрийский врач Франц Йозеф Галль, основатель особой науки - френологии, заявил, что было бы крайне поучительно исследовать мозг гениального человека. По его мнению, умственные способности человека напрямую связаны с размерами его мозга и даже со строением его черепа. Как считал Галль, когнитивные (познавательные) способности сосредоточены в передней части мозга, а инстинкты гнездятся в задней его части.
К середине ХIХ века френология стала во Франции и Германии орудием антиклерикальной и демократической оппозиции. Ее сторонники, материалисты, считали мозг органом тела; ее противники - органом души. Те и другие, правда, сходились в одном: «Женщины менее умны, чем мужчины, а чернокожие африканцы не способны к культурному развитию».
Во второй половине ХIХ века и в начале ХХ века проводится ряд исследований элитных образцов головного мозга, в частности, исследуется мозг математиков Гаусса и Ковалевской, химика Менделеева, биолога Геккеля.
Одним из таких исследователей был Оскар Фогт (1870 - 1959). Еще в 1898 году этот молодой и уже популярный врач, которому покровительствовал один из его пациентов - стальной магнат Фридрих Альфред Крупп, - основал в Берлине Неврологическую центральную станцию, где занимались изучением мозга (позднее она была преобразована в Невробиологический институт).
К 1925 году Фогт блестяще владел методом цитоархитектонического исследования мозга. Суть его в следующем. Делаются тончайшие срезы коры головного мозга, и под микроскопом изучается ее «архитектоника» - ее вертикальные или горизонтальные изменения: там иным стал размер клеток мозга, там изменилось их число или плотность их связей с другими нейронами. От всего этого могут зависеть интеллектуальные способности человека и его душевные качества.
Если прежде психология была основана лишь на субъективных оценках: «умный» - «глупый», «талантливый» -«бездарный», «нравственный» - «преступный», то теперь архитектоника мозга вроде бы давала критерий, позволявший судить, каким доподлинно был этот человек, сколько в нем было ума, доброты, таланта по сравнению с эталоном.
В берлинском институте Фогта давно пытались искать «эталоны», исследуя образцы мозга «исключительных личностей», - с одной стороны, представителей элиты, а с другой стороны, маргиналов и убийц. Работы велись в сотрудничестве с генетиками. «Разумеется, мы стоим только у истоков науки» - не уставал повторять Фогт.
В Москве перед ним стояла двойственная задача. Во-первых, требовалось доказать, что Ленин - что бы там ни клеветали враги! - до самой смерти сохранял «нормальный» рассудок, а, во-вторых, что Ленин отличался от всех нормальных людей - он был гениален.
Фогт сомневался. Переезд в Москву вовсе не вдохновлял его. «Если Вам нужна моя помощь, то Вы, разумеется, можете рассчитывать на поддержку. Я мог бы ходатайствовать перед Семашко, комиссаром здравоохранения, и сестрой Ленина, чтобы мозг был переслан Вам в Берлин», - успокаивал его Отфрид Фёрстер, также приславший ему письмо.
Успокаивал - и Фогт постепенно увлекался идеей предстоявшего опыта. Он пишет Фёрстеру: «Самый интересный вопрос, несомненно, таков: в чем заключается особенность ленинского мозга? Быть может, цитоархитектоника даст на это некий ответ».
Конечно, кандидатура Фогта была не единственной. Назывались и другие имена - русские и иностранные. И все-таки выбор был сделан в пользу Фогта. Немало способствовали тому сложившиеся у него доверительные отношения как с советскими (Семашко, Литвинов, Горбунов), так и с немецкими политиками.
В феврале 1925 года Фогт приехал в Москву. На первом же заседании комиссии - в нее входили московские невропатологи Л. Минор и В. Крамер, антрополог В. Бунак, патолог А. Абрикосов и другие - Фогт и все присутствовавшие подтвердили, что можно «материально обосновать гениальность Ленина». Этого как раз и хотела сталинская фракция в Политбюро.
Фогт схематично обрисовал свои планы. Уже на первых стадиях исследования можно оценить особенности строения мозга Ленина. Многочисленные срезы его мозга будут сравнивать со срезами мозга других людей, а полученные данные - соотносить с его психологическим портретом.
Конечно, в Москве нет ни опытных препараторов, способных выполнить эту работу, ни подходящего оборудования, продолжал Фогт. Поэтому мозг Ленина надо отправить за границу. Однако последнее слово осталось за Политбюро.
В Москву были вызваны из Берлина Сесиль Фогт и главный препаратор института Маргарет Вёльке. Они привезли сто килограммов аппаратуры. В ближайшие два года предстояло разделить мозг на десятки тысяч срезов толщиной около пяти микронов каждый и исследовать их под микроскопом. Общее руководство было поручено Фогту. «Профессор Фогт, - значилось в контракте, - оставаясь в Берлине, оповещается о ходе работ, а также докладывает московской комиссии, когда необходимо его личное присутствие в Москве». Срок работ не был обозначен. Было ясно, что предстоят многолетние исследования.
Начать их Фогт предложил с правого полушария мозга, поскольку оно менее разрушено недугом. Он запросил историю болезни Ленина и его биографию «для полноценного исследования его личности». В протоколе сказано, что «комиссия решила передать профессору О. Фогту краткую выписку из истории болезни В.И. Ленина и оказать ему содействие в сборе фактов биографии В.И. Ленина».
Для Советского Союза контракт с Фогтом означал выход на самый передовой уровень исследований головного мозга. Двенадцатого ноября 1927 года в Замоскворечье, на Большой Якиманке, открылся Институт мозга - одно из ведущих научных учреждений СССР. Его директором стал Фогт.
Институт мозга был устроен по образцу берлинского института Фогта. Решено было исследовать образцы мозга выдающихся людей, а также сравнивать строение мозга людей разных рас. Только так, считал Фогт, можно объяснить, вызвана ли «культурная отсталость некоторых рас» общественными условиями, в которых они живут, или же их анатомией.
По желанию Фогта, оба института должны были составлять «единый коллектив,… занимаясь решением тех же самых проблем, но распределяя свою работу так, чтобы не повторять ее, а оказывать друг другу взаимную помощь». Московский Институт мозга существует и поныне, а вот берлинский не пережил войну.
Там же, на открытии института, Фогт доложил первые результаты работы. За два с половиной года было сделано свыше 30 тысяч срезов мозга. «Ясно вырисовалось резкое отличие структуры мозга Ленина от мозга обычных людей. У Ленина пирамидальные клетки были развиты значительно сильнее; соединявшие их ассоциативные волокна были гораздо многочисленнее». Как делал вывод Фогт, «материальная база» мозга Ленина оказалась «значительно богаче»; его ассоциативная способность развита очень высоко.
Профессор Фогт, торжествовала газета «Правда», объяснил загадку психики Ленина, его гениальность, его способность ориентироваться в сложных ситуациях и стремительно действовать.
Конечно, выводы были весьма поспешными, ведь большая часть образцов ткани мозга Ленина была еще не исследована под микроскопом. Фогт вынужден был выдавать желаемое за действительное, поскольку все ожидали от него подобного заявления. Уже второй год ему сообщали, что Сталин и другие вожди ждут от него первых результатов. Их он и обнародовал, добавив, что предстоит углубленный анализ мозга Ленина, но эту оговорку мало кто расслышал. Советские и немецкие газеты с восторгом сообщали о пирамидальных клетках.
«Это выражение - «пирамидальные клетки» - производит на меня глубочайшее впечатление. Оно роднит эстетику нашей современности, строгие треугольники, прочие геометрические фигуры с мудростью Древнего Египта» - говорит в эйфории персонаж романа «Мозг Ленина», принадлежащего перу немецкого писателя Тильмана Шпенглера.
Фогт различал в коре головного мозга несколько слоев клеток. Один из них содержал особенно крупные клетки, чьи отростки образовывали плотную сеть. Эти клетки и получили название «пирамидальных». Считалось, что они составляют основу высшей нервной деятельности. Длина их отростков порой достигала десяти сантиметров, поэтому они могли контактировать с далеко отстоящими клетками.
Два года спустя, 10 ноября 1929 года, Фогт выступил с первым официальным докладом. К этому времени коллекция института содержала, помимо мозга Ленина, еще тринадцать элитных экземпляров мозга, в том числе мозг наркома А.Д. Цюрупы, члена ЦК РКП(б) Скворцова-Степанова, а также 39 образцов мозга людей разных национальностей. Их исследование должно было ответить на вопрос, влияет ли раса человека на архитектонику его мозга. Ответ оказался отрицательным. «Между лицами разных национальностей не имелось никаких различий в строении коры головного мозга» - писал позднее Семен Саркисов, заместитель директора Института мозга.
Однако в той части, что касалась исследования мозга Ленина, отчет содержал мало нового. «В третьем слое коры… я обнаружил пирамидальные клетки еще не виданного мной размера, - сообщил Фогт. - Мозг Ленина отличается наличием очень крупных и многочисленных пирамидальных клеток, подобно тому как организм атлета отличается очень сильно развитой мускулатурой… Анатомия мозга Ленина такова, что его можно назвать “ассоциативным атлетом”».
Итак, Фогт фактически повторил свои прежние выводы, но теперь голоса критиков звучали все громче. Так, его немецкий коллега Вальтер Шпильмайер напомнил, что в головном мозге слабоумных людей также встречали пирамидальные клетки. «Что же тогда означает отклонение от нормы, если оно в одном случае присутствует у гениально одаренного человека, а в другом случае - у умственно неполноценного человека?»
Достигнутые результаты не удовлетворяли и советских руководителей. К тому же политическая ситуация в СССР к 1930 году заметно изменилась. На страну опускался «железный занавес». Своих постов лишились сторонники контактов с Западом - Семашко, Горбунов, Луначарский, Ольденбург.
Институт мозга в 1930 году был передан в ведение Коммунистической академии - кузницы «красных профессоров». Мнением Фогта об этих реформах уже не интересовались. Наоборот, его подвергали нещадной критике. Так, в январе 1932 года член ЦК ВКП (б) А. Стецкий пишет письмо-донос Сталину, сообщая, что профессор Фогт, несмотря на заключенный с ним контракт, не бывает в Москве и фактически не имеет никакого отношения к Институту мозга. Зато в своих лекциях, читаемых на Западе, он позволяет себе недопустимое: демонстрирует диапозитивы фрагментов мозга Ленина и сравнивает их с образчиком мозга некой преступницы. В заключение Стецкий предлагал передать мозг Ленина на хранение в Мавзолей и прекратить любые сношения с «буржуазным профессором» Фогтом
«Основанный мной московский Институт исследования мозга, - писал в апреле того же года Фогт, - все больше подпадает под коммунистическое влияние, хотя мне… обещали, что членство в коммунистической партии не будет иметь для моих сотрудников никакого значения. Однако за моей спиной Институт был поглощен Коммунистической академией… Теперь он занят главным образом антирелигиозной пропагандой».
И тут события приняли неожиданный поворот. Решением Политбюро от 13 апреля 1932 года Институт мозга был восстановлен, а должность его директора зарезервирована за Фогтом; его заместителем был назначен Саркисов. Воссозданный Институт мозга заметно расширился. Если в 1929 году в нем работали шесть человек, то теперь - двадцать, в том числе 6 ученых, 7 лаборанток и препараторов, 2 фотографа.
Изменилось и еще кое-что. Начиная с 1932 года, ни в одном из институтских темпланов не упоминается исследование мозга Ленина. Вопрос о его гениальности уже не мог обсуждаться публично. Ленин на глазах превратился в культовую фигуру, «воплощенную гениальность». У него не осталось никаких качеств, кроме положительных. Как можно было точно атрибутировать структуры его мозга? Основатель страны безбожников стал безлик, как Бог - как пролетарский Бог-Отец.
Простое географическое перемещение Фогта из Советского Союза в нацистскую Германию или буржуазную западную страну не могло помочь, ибо здесь Ленин рассматривался как «воплощение зла», а значит, тоже должен был обладать строго определенным набором качеств.
Между тем Ленин был противоречивейшей фигурой. Вот лишь несколько мнений о нем. «Он совершал самые страшные злодеяния и допускал самые большие заблуждения, следуя самым благим иллюзиям» (А. Балабанова). «Вождь большевиков был воплощением исторической безответственности» (Д. Волкогонов). Он был «не только интеллигентным, скромным и не терпящим фальши, как уверяли авторы его приукрашенных биографий, но и вспыльчивым, нетерпимым, замкнутым, лишенным чувства юмора и типичным филистером в частной жизни» (Вольфганг Руге, ГДР/Германия).
В ожидании гения
Двадцать седьмого мая 1936 года глава Советского государства Михаил Калинин доложил на заседании Политбюро об итогах исследования мозга В.И. Ленина, длившегося почти двенадцать лет. К докладу прилагался отчет, подготовленный советскими учениками Фогта и подписанный Саркисовым. Он был намного подробнее последнего отчета Фогта, хотя новых идей в нем почти не появилось.
Так, было отмечено, что в лобной доле мозга Ленина (ее развитие связано с волевыми задатками) имелось больше извилин, чем у Луначарского, Маяковского, И. Павлова или Цеткин. Его нижняя теменная и височные доли - они управляют речью - тоже изобиловали извилинами, чем заметно отличались от средних показателей. Лобный участок занимал у Ленина 25,5 процентов всей поверхности мозга, в то время как у Маяковского - 23,5 процента. Собранные данные позволили составить архитектоническую карту мозга Ленина. Резюме было таким: мозг Ленина обладает особенно сложным рельефом и своеобразной конфигурацией борозд и извилин.
Однако исследователи избегали сравнивать мозг Ленина с образцами мозга «обычных» людей, а потому было непонятно, чем все-таки Ленин анатомически сложнее устроен, нежели те революционные солдаты и матросы, гудевшие на митингах. Быть может, эти числа и проценты, отличавшие «прозрачное чело» Ильича от «светлых голов» его нескольких соратников, совершенно типичны для масс обывателей? Подобный вопрос не могли не задать непредвзятые критики.
Наконец, сама работа ученых не отвечала принципам статистики. Они не подсчитывали степень разброса данных, стандартные отклонения и тому подобное, а лишь сравнивали мозг Ленина с теми образцами мозга, что уступали ему по каким-то параметрам. Не для науки они старались выбирать - не вымерять! - цифры, а для партийных чиновников, ждавших заведомо известный ответ.
Тем временем профессор Фогт из руководителя опыта превратился в безучастного попутчика. С 1930 года он не был в СССР и абсолютно не занимался возложенной на него задачей, докладывал Сталину в июле 1935 года председатель ученого совета при ЦИК СССР Владимир Милютин.
После захвата власти Гитлером положение Фогта весьма осложнилось. Его квартиру обыскивали, подозревая его в связях с советскими коммунистами. Его телефонные разговоры прослушивали. Наконец, его сместили с поста директора берлинского института. Тем не менее он оставался директором московского Института мозга, и его отсутствие мало сказывалось на работе учреждения. Лишь в 1937 году Фогта сменил на этом посту С.А. Саркисов и пробыл в должности директора до 1968 года.
В октябре 1941 года бывший студент МВТУ и рейхсминистр Альфред Розенберг получил переправленное к нему письмо невролога Алоиза Корнмюллера. «В связи с тем, что взятие Москвы в настоящее время представляется делом решенным, беру на себя смелость напомнить следующее. В московском Институте мозга находится полный комплект препаратов мозга Ленина. Не считаете ли Вы… полезным распорядиться, чтобы в случае взятия Москвы этот материал был бы сразу же реквизирован?» Впрочем, даже если бы вермахт и захватил советскую столицу, немцам не достался бы этот трофей: мозг Ленина был своевременно эвакуирован.
Уникальный научный объект остался в СССР, но результаты его исследования по-прежнему представляли «тайну за семью печатями». О них доложили руководителям партии, о них известили некоторых коллег, а в остальном результаты эксперимента - уникального по своей тщательности, обширности и продолжительности - остались засекреченными.
Еще в 1936 году Саркисов был готов приступить к публикации отчета, но партийное руководство запретило это делать. Руководители Института мозга продолжали получать отказ и в брежневские времена, например, в 1967 и 1969 годах в ответ на обращения в ЦК КПСС, в 1980 году в ответ на обращение в Президиум Академии медицинских наук.
Так, в 1967 году первое поколение сотрудников Института мозга - Саркисов, Филимонов, Попов и Чернышев - вместе с молодыми коллегами подготовили к изданию монографию «Мозг В.И. Ленина. - Цитоархитектоническое исследование». Однако их работа не была опубликована даже в канун столетнего юбилея Ленина. Материалы монографии появились в виде двух статей лишь в 1993 году в сборнике «Успехи физиологических наук». Здесь впервые были обнародованы точные результаты работы Фогта, Саркисова и ряда других ученых.
Тем временем отношение к цитоархитектонике заметно изменилось. Сейчас уже ясно, что гениальность человека нельзя сводить лишь к особенностям клеточной структуры его мозга. Нужно научиться различать морфологический и функциональный образы головного мозга. С помощью новейших технологий, прежде всего томографии, удается разглядеть, как распространяется раздражение внутри мозга, и наглядно показать, как развивается человеческая мысль. Процесс мышления человека, его мысленная реакция на происходящие события становятся видны воочию. Подобные наблюдения дают совершенно другие результаты, нежели морфологический анализ.
Анатомия головного мозга переосмысляется заново.
А родственник Ленина стал президентом Германии
Немецкие и шведские корни Ленина по материнской линии тщательно прослежены в работе А. Брауэра, опубликованной в «Генеалогическом ежегоднике» за 1972 год. Родители Марии Александровны Ульяновой (Бланк) были немцами. Ее отец, Александр Дмитриевич Бланк, происходил из семьи волынских немцев, а мать - Анна Гросшопф - была дочерью петербургского купца Иоганна Готлиба Гросшопфа и матери-шведки. В ХVIII веке предки Гросшопфа были видными любекскими купцами, и, как показало исследование, проведенное одним из швейцарских историков, от этой же купеческой семьи из Любека ведет свое происхождение и семья недавнего президента Германии Рихарда фон Вайцзеккера.
Зубр и Фогт
После заключения контракта с Фогтом советские власти направили в Берлин несколько молодых ученых. В их число попали генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский и его жена. Вскоре «Зубр» возглавил отдел в берлинском Институте исследований мозга. Благодаря ему институт стал меккой для генетиков всего мира.
Шесть уровней мозга
В двадцатые годы в коре головного мозга насчитывали шесть основных слоев. Первый, верхний слой был беден нервными клетками. Второй содержал небольшие пирамидальные клетки. Третий состоял исключительно из крупных пирамидальных клеток диаметром до 540 микронов. Четвертый слой состоял из небольших клеток. В пятом находились пирамидальные клетки, а в шестом - клетки разной формы, поэтому его назвали мультиформным слоем.
Страница 1 из 2
Моника Спивак
ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН В МОСКОВСКОМ ИНСТИТУТЕ МОЗГА
Памяти доктора Н. С. Попова
1. "Новая встреча с Ильичем волнует…"
Публикуемый текст внешне похож на мемуары, хотя мемуарами в собственном смысле слова и не является. Это ответы Надежды Константиновны Крупской на анкету, проводимую московским Институтом Мозга. Именно туда после смерти поступил на исследование мозг Владимира Ильича Ульянова (Ленина), первого вождя мирового пролетариата и первого лидера первого социалистического государства. Вдову вождя спрашивали сотрудники Института Мозга, естественно, о муже, скончавшемся после тяжелой и продолжительной болезни в январе 1924 года. Ответы на заданные вопросы были записаны и приобрели вид воспоминаний. Текст датирован 1935 годом.
Первое известное нам упоминание об этом экзотическом документе просочилось в советскую печать на излете хрущевской "оттепели", в 1963 году. В газете "Известия" появилась статья, названная весьма банально - "Смел и отважен..", но имеющая интригующий позаголовок: "Что рассказывала Н. К. Крупская ученым о В. И. Ленине". В статье сообщалось:
"В Институте Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС хранится удивительный, никогда ранее не публиковавшийся документ. Это - восемь страниц машинописного текста. На первой странице вверху рукою Крупской написано:
"Мои ответы на анкету Института Мозга в 1935 г.
Самой анкеты не сохранилось. Ответы же представляют собой сплошной машинописный текст с довольно редкими поправками, внесенными Надеждой Константиновной. Воспоминания Крупской должны были помочь ученым уяснить черты гениальной натуры Владимира Ильича и, конечно же, не предназначались для печати. Отсюда их некоторые особенности - частые повторы, обилие мелких штрихов и деталей в поведении и характере Владимира Ильича, иногда очень личный характер воспоминаний, что в общем-то, было несвойственно Надежде Константиновне. Новая встреча с Ильичем волнует" .
В статье отмечалась та огромная историческая роль, которую вообще сыграла Н. К. Крупская в увековечении памяти Ленина:
"Совершенно особое место в Лениниане занимают воспоминания самого близкого вождю человека - Надежды Константиновны Крупской. Убежденная революционерка, простой и обаятельный человек, видный деятель, любящая жена - она была рядом с Лениным более четверти века. После смерти Владимира Ильича Надежда Константиновна начала писать воспоминания о нем. Эту работу она не прекращала до конца своих дней. Многочисленные статьи, речи Крупской воссоздают живой и многогранный облик Ильича, черты его характера. Писатели, художники, артисты и режиссеры, работая над образом Владимира Ильича, часто обращались к Надежде Константиновне за советом. Образ Ленина всегда привлекал внимание ученых".
Указывалось на особый, слишком личный характер этих, не предназначавшихся для печати воспоминаний:
"Надежда Константиновна решительно разрушает некоторые неверные, но уже ставшие чуть ли не традиционными представления о Ленине Подробно и обстоятельно рассказывает Надежда Константиновна, как работал Ленин Очень подробно рассказывает Крупская о внешнем облике Ленина, его жестах, привычках, движениях, любимых занятиях Суховато (как-никак анкета!) и потому особенно трогательно рассказывает Крупская об увлечениях, милых привычках Ильича Надежда Константиновна говорит и о том, что Ленин не умел делать, о том, что он не любил. Нельзя без волнения читать о том, как вел себя Ильич в трудные минуты жизни" и т. д.
"Впервые он будет частично приведен в подготовляемом Институтом втором издании Биографии В. И. Ленина".
Здесь имелся в виду, естественно, не Институт Мозга, а Институт Марксизма-Ленинизма. Однако во втором издании "Биографии" В. И. Ленина, так же, как, впрочем, и в последующие годы, ответам Крупской на анкету Института Мозга не суждено было появиться: брежневская эпоха не поддерживала интерес к вождю "с человеческим лицом"… О документе, поспешно проаннонсированном в 1963 году газетой "Известия", опять позабыли на долгие годы.
Уже при М. С. Горбачеве, в эпоху гласности и перестройки, к документу вернулись вновь. В 1989 году он был опубликован с купюрами в изданном Институтом Марксизма-Ленинизма собрании мемуаров и Ленине - под названием "Из ответов Н. К. Крупской на анкету Института Мозга в 1935 г." . И эта публикация, не сопровожденная пояснениями о природе текста, представляемого на суд читателям, и "известинский" аннонс 1963 года порождали множество вопросов: Почему своими воспоминаниями о покойном муже Н. К. Крупская делилась на этот раз не с пионерами или молодыми коммунистами, и даже не просто с учеными, а со специалистами очень узкой области, с сотрудниками Института Мозга? Какое дело было сотрудникам уважаемого заведения до того, как Ленин выглядел и как работал? Кто решился (или: кому разрешили?) анкетировать вдову вождя? Что это за анкета, на которую Крупская должна была отвечать, и которая, по мнению (добавим, что по ошибочному мнению) автора "известинской" статьи, не сохранилась? Почему, наконец, это странное анкетирование происходило только в 1935 году, спустя более чем десять лет после кончины вождя? И так далее. Вопросы можно было бы множить… Кроме того, естественно, захотелось узнать, какие из ответов Н. К. Крупской на анкету Инстута Мозга не вошли в текст публикации Института Марксизма-Ленинизма…
2. Тело вождя
Все началось, когда Ленин умер. Смерть наступила 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут. Ее нельзя было назвать неожиданной. Партия и правительство готовились к ней загодя, но тем не менее всех сложностей и проблем, ею порождаемых, предвидеть было невозможно. Требовались срочные действия и взвешенные решения. Канонизация вождя совершалась постепенно, можно сказать, - по частям. В ночь на 22 января была создана правительственная комиссия по организации похорон и увековечению памяти В. И. Ленина. Эта комиссия работала долго и занималась присвоением имени Ленина городам, предприятиям и учреждениям, контролем за изображением вождя в живописи, литературе и мемуаристике, собиранием его архива, изданием произведений, возведением памятников и многими другими делами. Среди них первостепенным было - определиться с ритуалом погребения и решить судьбу тела вождя после похорон. Перебирались возможные варианты: кремация или, наоброт, креонирование, то есть - глубокая заморозка; заспиртование, которое практиковали на Руси при Петре Первом, или же мумификация на основе опыта Древнего Египта… Некоторые даже не исключали и самого простого, естественного варианта - почетного погребения тела на Красной площади. Одни предлагали предать тело вождя земле из соображений следования традиции, другие просто не верили в возможность длительного сохранения тела. Сначала хотели сберечь труп лишь на некотрое время (с помощью временного бальзамирования и при поддержке зимней стужи) - чтобы народ и трудящиеся могли проститься. Потом от идеи "временного" сохранения перешли к мечтам о сохранении вечном.
Победил вариант музеефикации и экспонирования тела в мавзолее. Он был подкреплен наиболее весомыми политическими доводами. "Вы видели за эти дни паломничество к гробу Ленина десятков и сотен тысяч трудящихся, - говорил Сталин на II Всесоюзном Съезде Советов 26 января 1924 г. - Через некотрое время вы увидите паломничество миллионов трудящихся к могиле товарища Ленина. Можете не сомневаться в том, что за представителями миллионов потянутся потом представители десятков и сотен миллионов со всех концов света, чтобы засвидетельствовать, что Ленин был вождем не только русского пролетариата, не только европейских рабочих, не только колониального Востока, но и всего трудящегося мира земного шара" .
Итак, выбран был курс на организацию паломничества. Однако только в начале марта, в преддверии весенних оттепелей, было принято решение "удалить внутренности, лицо покрыть вазелином" и все-таки, наконец, определить наиболее подходящий способ длительного сохранения тела. И лишь в конце месяца победила концепция бальзамирования, предложенная Б. И. Збарским и В. П. Воробьевым. "Мощи" вождя, полученные в результате работы по их методике, действительно стали местом паломничества, они и сегодня лежат в Мавзолее на Красной площади.
3. Мозг вождя
Внимание к мозгу Ленина было приковано ничуть не меньше, чем к его телу. Ведь именно тяжелая, не вполне ясная по происхождению болезнь мозга послужила причиной столь раннего, в 53 года, ухода вождя из жизни. Детальное описание чудовищных поражений тканей и сосудов занимало центральное место в сообщениях о смерти, протоколах вскрытия, отчетах патологоанатомов, мемуарах врачей.
"Основой болезни Владимира Ильича считали затвердение стенок сосудов (артериосклероз). Вскрытие подтвердило, что это была основная причина болезни и смерти Владимира Ильича. Основная артерия, которая питает примерно? всего мозга - "внутренняя сонная артерия" при самом входе в череп оказалась настолько затверделой, что стенки ее при поперечном перерезе не спадались, значительно закрывали просвет, а в некоторых местах настолько были пропитаны известью, что пинцетом ударяли по ним, как по кости. отдельные веточки артерий, питающие особенно важные центры движения, речи, в левом полушарии оказались настолько измененными, что представляли собой не трубочки, а шнурки: стенки настолько утолстились, что закрыли совсем просвет. На всем левом полушарии оказались кисты, то есть размягченные участки мозга; закупоренные сосуды не доставляли к этим участкам крови, питание их нарушалось, происходило размягчение и распадение мозговой ткани. Такая же киста констатирована была и в правом полушарии С такими сосудами мозга жить нельзя", - информировал о том, "что дало вскрытие тела Владимира Ильича", нарком здравоохранения Н. А. Семашко.
Наркому вторили другие: " вот представьте себе, что закупоривается просвет артерии на уровне ее общего ствола, - тогда все, что питается этой артерией, страдает, начинается явление размягчения мозга Общий ствол левой артерии был до того закупорен, что можно было в просвет его пропустить только щетину Артерия основания мозга оказалась тоже закупоренной настолько, что оставался просвет лишь в толщину булавки " ; " в момент вскрытия мозг предстал перед присутствовавшими на нем врачами в обезображенном виде, с рубцами, извратившими очертания наиболее благородных в функциональном отношении извилин его. Краса его - извилины - запали; пострадало серое и белое вещество, окраска изменилась на оранжевую; образовались кисты и очаги размягчения" и т. п.
В этих и мночисленных им подобных описаниях все было неладно. Во-первых, вес мозга вождя оказался невелик (1340 граммов), не превосходил нормы и даже чуть-чуть до нее не дотягивал. В принципе ученым давно было известно, что вес мозга не влияет на особенности, интенсивность и качество умственной деятельности, но все-таки… Ведь мозг Тургенева весил 2012 г, мозг Байрона - 1800 г. А в случае с Лениным особенно хотелось, чтобы человек такого выдающегося, могучего ума обладал и выдающимся, могучим и во всех смыслах весомым мозгом.
Во-вторых, неясная болезнь, разрушившая орган мысли вождя мирового пролетариата, требовала именования и объяснения. Последнее было особенно важно, так как активно циркулировали требующие немедленного опровержения слухи о ее "специфическом" люэтическом происхождении.
В обоих случаях на помощь науке пришла идеология. С весом справились быстро. Если прежде говорили о том, что обычный вес мозга примерно 1395-1400 г, то теперь стали называть нормой мозг и в 1300 г. Кроме того, использовали и фактор болезни, уничтожившей часть мозговых тканей. "Вес мозга оказался 1340 граммов, но это вес не полный, так как часть мозга была уничтожена болезнью; он ниже нормы. Средний вес человеческого мозга 1300 - 1400 граммов. Если себе представить здоровый мозг Владимира Ильича, то, принимая во внимание его сложение, в нем было, вероятно, около 1400 граммов, то есть несколько выше среднего, - сообщал известный психиатр В. П. Осипов, опираясь на "личные впечатления" о "болезни и смерти Владимира Ильича Ульянова-Ленина". Зато, - продолжал он, - "здоровые отделы мозга были развиты очень хорошо, что указывает на мощный мозг. И вообще при той степени поражения, которая была, нужно удивляться, как его мозг работал в этом состоянии, и надо полагать, что другой больной на его месте уже давно был бы не таким, каким был Владимир Ильич во время своей тяжелой болезни" .
Причину болезни и смерти тоже обнаружили: "Самый характер склероза определен в протоколе вскрытия как склероз изнашивания, отработки, использования сосудов. Этим констатированием протокол кладет конец всем предположениям (да и болтовне), которые делались при жизни Владимира Ильича у нас и за границей относительно характера заболевания" .
Уникальный недуг оказался прежде всего "результатом перенапряжения в работе, чрезмерной мозговой деятельности, тяжелых условий революционного подполья, тюрьмы, ссылки и эмиграции" . Как пояснял Н. А. Семашко, склероз изнашивания "поразил прежде всего мозг, то есть тот орган, который выполнял самую напряженную работу за всю жизнь Владимира Ильича; болезнь поражает обычно "наиболее уязвимое место" таким "уязвимым" местом у Владимира Ильича был головной мозг: он постоянно был в напряженной работе, он систематически переутомлялся, вся напряженная деятельность и все волнения ударяли прежде всего по мозгу" .
Попытки медиков производить философские, психологические и даже порой эстетические обобщения на основе визуального наблюдения над извлеченным больным органом начались вскоре после публикации результатов вскрытия. "Дивно художественная картина строения мозга оказалась нарушенной болезненным процессом волевые импульсы (стальная воля) и гениальные мысли зарождались, выковывались в головном мозгу мозг у него был развит чрезвычайно. Колоссальное напряжение ума, его феноменальная производительность сопровождалась чрезмерной выработкой мозговых гормонов, их перепроизводством вся духовная жизнь вождя мирового пролетариата и выдающегося ученого-экономиста сосредоточилась на ограниченной территории головного мозга весом 1340 граммов. В нем умственная жизнь, энергия била могучим фонтаном и клокотала, как в горниле. Мозг Ленина работал иногда бурным порывом Бесмертный дух Ленина воплотился в человеческом теле, правда, на редкость крепком и здоровом, но все же смертном. Между ними оказалось несоответствие: телесная оболочка не выдержала духовного напряжения. Мозг вышел победителем, но служебная, подсобная соединительная ткань в нем оказалась несостоятельной, откуда липоидное перерождение, склероз, обызвествление, ломкость, сужение сосудов, - размягчение и кровоизлияние в мозгу " и т. д., - вдохновенно писал один из крупнейших отечественных патологоанатомов Н. Ф. Мельников-Разведенков.
К потугам медиков воспеть больной мозг вождя активно подключились политики, обобщившие и переложившие на свой язык диагнозы врачей. В их арсенале было больше пафоса, больше экспрессии, больше образности.
"Лучшие представители науки лучшие светила науки сказали: этот человек сгорел, он свой мозг, свою кровь отдал рабочему классу без остатка", - говорил на заседании Ленинградского совета рабочих и крестьянских депутатов 7 февраля 1924 г. Г. Е. Зиновьев. Еще раньше (26 января) и еще ярче ту же мысль выразил в речи на траурном заседании II Всесоюзного съезда Советов Л. Б. Каменев: "Ильич связал себя с рабочей массой не только идеей. Нет! Он отдал этой связи свой мозг. Врачи, которые достали из мертвого тела Владимира Ильича пулю эти врачи раскрыли и его мозг, этот удивительный, поразительный мозг, мощность которого не знает себе равного. И они сказали нам сухими словами протокола, что этот мозг слишком много работал, что наш вождь погиб потому, что не только свою кровь отдал по капле, но и мозг свой разбросал с неслыханной щедростью, без всякой экономии, разбросал семена его, как крупицы по всем концам мира, чтобы капли крови и мозга Владимира Ильича взошли потом полками, батальонами, дивизями, армиями…" .
Естественно, что при таком осмыслении мозговых поражений Ленина его мозг, погибший в результате "изнашивания", то есть беззаветного служения делу коммунизма и пролетарской революции, должен был - подобно забальзамированному телу, подобно пуле Каплан, извлеченной при вскрытии, подобно рукописям и мемориальным вещам - стать объектом культа и предметом музейного экспонирования. Так и случилось. Сохранилась датированная 24 января 1924 г. расписка о том, что "представитель Института В. И. Ленина тов. Аросев" (А. Я. Аросев, крупный партийный и государственный деятель, впоследствии репрессированный, был в 1924 г. ответственным хранителем рукописей Института В. И. Ленина) получил от А. Я. Беленького (члена коллегии ГПУ, осуществлявшего передачу всех материалов о болезни вождя в Институт В. И. Ленина) ценнейший экспонат:
"Я, нижеподписавшийся Аросев, получил от тов. Беленького 24-го сего января 18 часов 25 минут вечера для Института В. И. Ленина стекляную банку, содержащую мозг, сердце Ильича и пулю, извлеченную из его тела.
Обязуюсь хранить полученное в Институте В.И.Ленина и лично отвечать за его полную целостность и сохранность" .
А вскоре о том, что "мозг и сердце Владимира Ильича были переданы в музей имени Ленина на Дмитровке в Москве", собщал В. П. Осипов на лекции, читанной 14 марта 1924 г. в Ленинградском Доме Просвещения им. Г. В. Плеханова. Он настойчиво рекомендовал: "Если будете в Москве, то я советую посетить этот музей. Там собрано все, касающееся Владимира Ильича, начиная с рождения и кончая смертью. Там имеются его детские портреты, палатка, котелок - вещи, которые были в его распоряжении, когда он скрывался от властей в Финляндии, - одним словом, все, что можно было собрать. Туда поступил и его мозг" .
Однако в музее на Дмитровке этот необычный экспонат пролежал не долго. В отличие от тела и уж тем более от палатки и котелка мозг вождя мог служить не только объектом внешнего почитания, но предметом серьезных научных изысканий. Эту общую для медиков и государства установку в форме своеобразной врачебной клятвы нового времени выразил Н. Ф. Мельников-Разведенков: "Теперь, когда наступила физическая смерть В.И.Ленина, выдающегося ученого и мыслителя, мы, его современники и участники в советском строительстве, считаем долгом почтить память защитника обездоленных изучением найденных при вскрытии его тела изменений в мозге и сделаем это на основании новейших данных науки, которую В.И.Ленин ценил и ставил высоко. Интерес к изучению мозга Ленина нарастает при мысли, что это мозг гениального человека" .
4. Диагноз сверхчеловека
В 1925 году была организована специальная лаборатория по изучению мозга Ленина. Арсенала средств и навыков, находящихся на вооружении отечественных медиков, оказалось недостаточно для выполнения этой грандиозной задачи, и руководить ходом научных работ пригласили известного немецкого невролога Оскара Фогта (Vogt Oskar; 1870-1959).
С 1919 г. он возглавлял Нейробиологический Институт в Берлине. К началу 1920-х относится установление сотрудничества Советсткой России с О. Фогтом. "С 23 или 24 года в Москву время от времени приезжал Оскар Фогт, знаменитый невропатолог, невролог и мозговик, создавший учение от архитектонике полушарий большого мозга. Он сперва принимал участие в лечении Ленина, на какой-то консилиум приезжал сюда. Потом, после смерти Ленина, возник вопрос об изучении мозга Ленина. И вот после смерти Ленина в 1925 году Фогт для этого снова приехал в Москву, - вспоминал знаменитый русский генетик Н. В. Тимофеев-Ресовский. - Он такой левонастроенный очень был гражданин. Они оба с Лениным в 70 году и, по-моему, в одном и том же месяце родились даже. Интересный был человек. Он и физически был очень похож на Ленина: был столь же лыс, такая же бородка у него козлиная была и взгляд очень схожий. И говорил он, когда доклады делал, говорил тоже очень похоже. Вот бывают на свете, изредка попадаются, так называемые двойники. Вот он вроде двойника был с Лениным" .
По свидетельству самого О. Фогта, он "в 1925 г. получил от тогдашней коммунистической партии приглашение научно обработать мозг Ленина" . Приглашение было принято. Работа началась. По проекту Фогта в Германии было изготовлено специальное оборудование для исследования: микроскопы, фото-лаборатория и многое другое. Особенно важны были "мозгорезательные" аппараты - макротом, расчленяющий мозг на несколько крупных кусков, и микротом, позволяющий приготовить из куска мозга множество тончайших срезов. Советские ученые отправились в Германию стажироваться и овладевать сложным методом исследования, предложенным Фогтом:
"Метод этот, так называемый цитоархитектонический, - информировала газета "Известия" массового читателя о новейших достижениях науки, - основан на изучении расположения и строения нервных клеток в головном мозгу. Профессор Фогт поставил себе задачей на основе такого изучения определить материалистические основания для объяснения гениальности Ленина и его психических особенностей В мозгу человека профессор Фогт различает так называемые клетки-зерна и клетки-пирамидальные. Отличие пирамидальных клеток от клеток-зерен состоит в том, что первые гораздо крупнее, разветвляют свои отростки гораздо гуще и посылают эти отростки на очень далекие расстояния (до 1 метра). Таким образом, пирамидальные клетки соединяются отростками (ассоциируются) с другими клетками и служат базой для более высокой психической жизни и деятельности. Профессор Фогт различает ряд слоев (до 7) коры головного мозга, при чем особенное распространение пирамидальные клетки имеют в 3-м слое от поверхности мозга" . Думали, что именно в нем и скрыта "материальная база психической одаренности".
На метод Фогта возлагались большие надежды:
"Изучение тонкого гистологического строения нервных клеток и их отростков, как элементов нервной системы - дало возможность установить (исследования проф. Фогта), что цитоархитектоника, то есть строение и расположение нервных клеток и их отростков, представляют сложную градативно усложняющуюся картину - от низших животных к высшим, и от обезъян к обыкновеным и одаренным людям. И это разнообразие цитоархитектонического строения коры головного головного мозга как в пределах различных, так и однородных групп животного царства, включая человека - дает нам возможность материалистического, научного познания механики головного мозга и тем самым проблемы одаренности и гениальности современного человека.
Трудами крупнейшего немецкого ученого профессора О.Фогта, расчленяющего человеческие мозги при помощи микротома на десятки тысяч токих срезов (свыше 30 000 срезов), положена основа учения о цитоархитектонике головного мозга, являющейся ключом к объяснению гениальности и одаренности человеческой психики".
Первые результаты изучения мозга Ленина были получены только через два года. В 1927 году Фогт выступил с отчетным докладом перед ответственными работниками:
"При сравнении препаратов мозга Ленина (с него сделано 34 тысячи срезов) с препаратами, сделанными из мозга средних людей, что демонстрировал профессор Фогт, была видна резкая разница в структуре мозга Ленина и обычного человека. Пирамидальные клетки у Ленина развиты гораздо сильнее, соединительные (ассоциативные) волокна между ними развиты гораздо больше; клетки-зерна также значительно крупнее и ярче. Этим профессор Фогт объясняет особенности психики Ленина. Умственная жизнь Ленина имела несравненно большую материальную базу - более развитые пирамидальные клетки и клетки-зерна; ассоциативная, комбинаторская способность Ленина была много выше - доказательством этому служат более развитые соединения между пирамидальными клетками; чувство действительности и проверка получаемых впечатлений Ленина были гораздо выше: ощущения и впечатления, получаемые в одном месте, исправлялись и пополнялись целым рядом других пирамидальных клеток с их соединительными отростками. Так профессор Фогт объсняет основные черты психики Ленина, его гениальность, его способность быстро разбираться в сложных положениях и вопросах и его способность к быстрой акции (действию)" .
Таинственный "третий слой" стал настоящим козырем в руках исследователей ленинского гения: "И вот этот-то третий слой оказался необыкновенно богато построенным и по размерам самого слоя, и по архитектуре строения пышно разветвляющихся и далеко простирающихся отростков нервных клеток". А это находилось в непосредственной связи с "быстрыми и правильными поступками и выводами" вождя.
Доложенные правительству результаты были признаны впечатляющими, а работа, проводимая советскими специалистами под руководством О. Фогта, - перспективной. Пресса захлебывалась от восторга. Уже виделся "человек будущего", прояснялось его "цитоархитектоническое обличье":
"Тщательное изучение мозга нашего гениального современника В. И. Ленина и сравнение тонкого архитектурного строения его с мозгами людей среднего психического уровня - выявляет необычайное богатство материального субстрата - архитектуры строения и развития нервных клеток и нервных отростков коры мозга Ленина, который (т. е. мозг) является несомненно прототипом мозга грядущего сверхчеловека
Таков материальный субстрат мозга и такова богатая психика несомненного гения нашего времени, которые дают нам право говорить о необычайном психическом развитии грядущего сверхчеловека, образ которого воплощается в тех проблесках гениальности, которые от поры до времени озаряют современное человечество" .
Вскоре, в 1928 г., лаборатория по изучению мозга Ленина была преобразована в Институт мозга. Задачи нового научного учреждения стали шире и предполагали сравнение мозга Ленина с мозгами не только средних людей, но и людей выдающихся, пусть не столь великих, как Ленин, но все же…
"В мае 1936 г. председатель Комитета по заведованию учеными и учебными заведениями докладывал в ЦК ВКП/б/, что за десять лет "закончена основная, величайшей важности задача, для которой и был создан институт - изучение мозга Ленина"". Лично Сталину сообщалось, что об "исключительно высокой организации мозга Ленина" можно говорить по целому ряду признаков (качество борозд и извилин и т.п.)": мозг Ленина "сравнивался с десятью полушариями "средних людей", а также мозгом Скворцова-Степанова, Маяковского, известного философа Богданова". В мозгу Ленина оказался "более высокий процент борозд лобной доли по сравнению с мозгом Куйбышева, Луначарского, Менжинского, Богданова, Мичурина, Маяковского, академика Гулевича, Циолковского…" и т. п.
5. Анкета Института Мозга
Именно в 1930-е годы работа по изучению, собиранию и сравнению гениальных мозгов велась с наибольшей интенсивностью. Росла численность коллекции (ее называли Пантеоном), расширялся штат сотрудников, предлагались новые научные методики. Именно тогда в Институте стали заниматься изучением не только материи мозга, но и особенностями личности его усопшего обладателя. В разработанном в 1933 году проекте Положения о Государственном научно-исследовательском Интституте мозга утверждалось: "Институт имеет при себе Пантеон мозга выдающихся политических деятелей, деятелей науки, литературы, искусства. В задачу Пантеона входит хранение мозга выдающихся людей, собирание всевозможных материалов, характеризующих личность умершего, составление на основании изученных материалов характерологических статей, очерков, монографий и опубликование их, а также создание выставки, в целях широкой популяризации деятельности умерших. Собираемые Пантеоном материалы, характеризующие деятельность умершего, одновременно служат необходимым пособием для архитектонического изучения мозга выдающихся деятелей" .
Чуть позже сбор характерологических данных об экспонатах коллекции стал декларироваться как основной, постоянно практикуемый в Институте принцип подхода к теме. "Располагая уже в настоящее время целым рядом мозгов умерших выдающихся деятелей Союза, а также специально собираемыми Институтом сведениями об особенностях этих деятелей, об их одаренности и т. д. Институт также занимается и накоплением материала для последующего разрешения вопроса о том, какие отношения при современном уровне наших знаний могут быть вскрыты между структурой и функцией коры головного мозга и в этом направлении", - говорилось в предисловии к сборнику научных трудов Института.
В популярном изложении эта же мысль выглядела понятнее и привлекательнее: "Чрезвычайно бережно и тщательно Институт сравнивает детали и характеры, собирает материал о привычках, об отличительных особенностях каждого" .
Основным источником сведений о характере, привычках и отличительных особенностях умершего гения были его родственники и друзья. Их опрашивали в соответствии со специальной "Схемой исследования", являвшейся подспорьем сотруднику Института в изучении личности одаренного человека. "Схема исследования" представляет собой что-то вроде методического пособия, очерчивающего обширный круг тем и вопросов, на которые должен обратить внимание сотрудник. Составление этой "Схемы исследования" считалось делом важным и ответственным. "К детальной проработке опросника" приступили только в 1932 году и, с помощью "специалистов-консультантов" , планировали его закончить не ранее чем через год. В пятилетнем плане Института на 1933-1937 гг. сообщается, что "в 1933 году должна быть разработана путем привлечения специалистов-психологов и психоневрологов форма характерологической анкеты, которая должна лечь в основу собирания и изучения материала с последующим литературным оформлением в форме издания ежегодно характериологических очерков, посвященных жизни и деятельности выдающихся людей" . Возможно, в создании "Схемы…" принимал участие и Л. С. Выготский.
Первое, что интересовало авторов "Схемы…" - это "история развития данной личности": детство, школьный период, начало самостоятельной деятельности, периоды творчества, вторая половина жизни, последние годы, смерть… То есть составлялась подробная биография.
Далее выяснялись факторы наследственности: собирались сведения о всех родственниках по восходящей и нисходящей линии; в качестве приложения строилась графическая схема, наподобие генеологического древа; делались выводы.
Большое внимание уделялось конституциональным особенностям человека: фиксировались рост и вес, цвет глаз и волос, строение тела, состояние организма и т. д. Потом дело доходило до психомоторной и психосенсорной сферы, затем - до эмоционально-аффективной, волевой и интеллектуальной, до особенностей творческого процесса. Таким образом, учитывалось практически все: отношение к природе, людям, книгам, к собственному "я", пристрастия и фобии, повадки и привычки; интересовали работа, быт, половая жизнь, внимание, воображение, память…
Наконец, составлялось заключение по следующий параметрам: 1) анализ влияния факторов среды на формирование данной личности; 2) наследственность и ее особенности; 3) характеристика конституциональных фактров; 4) особенности сенсомоториума; 5) анализ отдельных сторон личности (эмоционально-афективной, волевой и интеллектуальной сфер) и их взаимодействие; 6) особенности творчества данной личности; 7) выделение основных особенностей характера данной личности, основного ее ядра.
В итоге возникало всестороннее описание человека, его подробнейший психологический портрет.
Очевидно, это именно та самая анкета, на вопросы которой отвечала Н. К. Крупская. Тогда становится понятна и несколько странная, на первый взгляд, тематика воспоминаний, и их стилистика, и, наконец, датировка документа - 1935 год. К этому времени "Схема исследования" была, во-первых, придумана и, во-вторых, апробирована на родственниках других выдающихся личностей, мозги которых, как и мозг Ленина, поступили в коллекцию Института.
6. Ответы Н. К. Крупской
Конечно, анкетировать вдову Ленина и составлять характерологический портрет вождя было сложнее и опаснее, чем опрашивать родственников всех литераторов, академиков и партийных деятелей вместе взятых. Впрочем, не известно, составлялся ли вообще развернутый характерологический портрет Ленина, наподобие тех, которые составлялись сотрудниками Института Мозга при изучении других экспонатов коллекции… Не известно, опрашивались ли другие люди из окружения Ленина (родственники, соратники по партии). Наверное, Крупской не задавали вопросы о сексуальных пристрастиях мужа, вредных привычках и т. п. По-видимому, достаточно жестко контролировались задаваемые вопосы и не менее жестко цензурировались ответы. Однако какие-то вопросы ей все-таки задавали и на какие-то вопросы она все-таки отвечала…
О том, как Институт Мозга вел работу по изучению личности Ленина, можно пока скорее фантазировать, чем судить. Но мы в лучшем положении, чем автор "известинской" статьи 1963 г. Он честно отчитался о том, что "в деле" имеется "восемь страниц машинописного текста с довольно редкими поправками ". Следуя его указаниям, мы обратились к тому самому архивному делу. В нем, как и ожидалось, имеются упомянутые восемь страниц машинописи и упомянутая надпись рукой Крупской на первой странице: "Мои ответы на анкету Института Мозга в 1935 году". С гораздо большим удивлением мы обнаружили, что "за время пути собака могла подрасти". "Дело" с 1963 года в результате различных архивных миграций и пертурбаций существенно пополнилось материалами из других фондов. В результате там оказалось уже целых три машинописных экземляра ответов Крупской на анкету (один - переплетенный), ученическая тетрадь, в которой ответы Крупской были записаны от руки, и еще - сама "Схема исследования", считавшаяся автором статьи несохранившейся. Рукопись более пространна, чем машинописи. Все экземпляры ответов Крупской, включая рукописный, содержат правку. Иногда правка носи стилистической характер. Однако в большинстве случаев это - вычеркивания. Думается, что вычеркивала не Крупская и не анкетировавший ее сотрудник Института Мозга.
Путем сравнения рукописи с машинописями нам удалось разобрать и восстановить большую часть вычеркнутого. Сокращению чаще всего подверглось то, что противоречило идеальному образу вождя, который, в свою очередь, определялся и корректировался партийными имиджмейкерами. Так, были вычеркнуты фразы о том, что Ленин не мучился ни галлюцинациями, ни судорогами, что он не болел морской болезнью… Вероятно, кощунственной казалась сама возможность заподозрить наличие у вождя этих недугов. Вычеркнули сообщение о том, что один глаз Ленина видел хуже, чем другой. Похоже, вообще любые замечания о пороках ленинского зрения принимались настороженно - не по причине ли идеологических штампов о его дальновидности? По крайней мере, была снята мемуарная фраза о теще вождя, которая, оказывается, видела дальше и лучше, чем сам вождь. Зачеркнули сообщение Крупской о том, что ленинский голос - тенор. Вместо несолидного "тенора" вписали более приличествующий вождю "баритон"… Подпали под сокращение фрагменты с указаниями на то, что Ленин любил красоты природы, красиво одетых людей... Видимо, показалось, что вождю пролетариата такая любовь не к лицу… Вероятно, по той же причине убрали и пристрастие Ленина к легкому чтению, беллетристике, оставив при этом указания на интерес к энциклопедическим изданиям… И. т. п.
Ниже публикуется самый полный вариант ответов Крупской на анкету Института Мозга - по записям из ученической тетради. Все зачеркнутое, что удалось разобрать, восстановлено. Восстановленные фрагменты выделены жирным шрифтом.
На обложке ученической тетради, послужившей основой нашей публикации, - две важные пометы: "Первая беседа - 19/ IV- 1935"; "Вторая беседа - 24/IV-35". Очевидно, что это и есть точные даты ответов Н. К. Крупской на анкету Института Мозга. Ответы записаны характерным, запоминающимся почерком. И это почерк не Крупской, а Николая Семеновича Попова. Того самого сотрудника Института Мозга, который интервьюировал вдову вождя 19 и 24 апреля 1935 года. На протяжении многих лет он был близок к семье Ульяновых, вхож в высокие круги… Этим, безусловно, и следует объяснять то, что именно он удостоился чести интервьюировать Крупскую. Вскоре, по-видимому, за эту же близость и "вхожесть" доктор Попов поплатился собственной жизнью. В мае 1938 года он был приговорен к высшей мере наказания, то есть - расстрелян.
У Н. С. Попова было две биографии: биография официальная, зафиксированная в служебных анкетах, и биография неофициальная, не особенно афишируемая…
Начнем с первой: "Попов Николай Семенович. Год рождения 1895. Уроженец бывшей Донской области. Среднее образование получил в Новочеркасской гимназии, в которой учился с 1906 по 1914 г. В 1914 г. поступил на Медицинский факультет Московского университета, который окончил только в 1922 г., т.к. были перерывы. Весной 1919 г. занятия прервались в связи с призывом на военную службу (в июне был освобожден, получив отсрочку). С декабря 1917 г. работал в бывшем Липецком уезде Тамбовской губернии сначала эпидемическим фельдшером, затем заведовал отделом Народного образования сначала волостного, потом уездного Исполкома, а затем, со второй половины 1919 г. - на эпидемии сыпного тифа как студент-медик, в Москве. Весной и летом 1920 г. ездил на Дон и Кубань с агитпоездом ВЦИК № 5 в качестве зав. Информ отделом и секретаря политотдела поезда. С осени 1920 г. и до конца 1921 г. работал в качестве пом военкома медфаков г. Москвы. С начала 1922 г. фактически возобновил занятия на медфаке, который и окончил летом 1923 г.
С 1923 г. по 1926 г. работал ординатором Клиники нервных болезней 1 Московского Университета. С 1926 г. по окончании ординатуры перешел в Институт Мозга. До 1929 года работал попеременно в Москве и Берлине, куда трижды выезжал в научную командировку. С конца 1929 г. по настощее время работаю в Инте Мозга с двумя перерывами: в 1930 г. полгода работал по линии Наркомздрава в Казахстане и один год (1931/1932) провел на партийной работе на разных заводах московской области" .
Теперь - биография неофициальная, которая в этом "жизнеописании", составленном самим Поповым в 1935 году, не отражена. Не отмечено, что он был сыном священника, что имел родственников за границей, получал многочисленные партийные взыскания и т. п. Но и сказанного достаточно, чтобы понять, что Николай Семенович Попов сочетал занятия медицинской наукой и практикой со специальными партийными заданиями.
Важнейшее событие в его жизни и карьере произошло в 1923 году. Молодой, вызвающий доверие соответствующих органов коммунист Н. С. Попов "был направлен в Горки для постоянного ухода за больным Владимиром Ильичем Лениным, при котором находился до его смерти". По воспоминаниям близких Попову людей, он не только обслуживал Ленина как санитар, но и, будучи ординатором-невропатологом, проводил с ним занятия по восстановлению речи… Вполне логично, что после смерти вождя Попов стал одним из первых русских стажеров, отправленных в Германию к Оскару Фогту обучаться тому, как исследовать мозг Ленина, овладевать сложной наукой цитоархитектоникой.
С того самого 1923 года продолжалась и связь Попова с семьей Ульяновых. Судя по всему, он был их домашним врачом. Летом 1934 и 1935 гг. он наблюдал за здоровьем Анны Ильиничны, в 1936 г. сопровождал Дмитрия Ильича в поездке на лечение в Германию… Он бывал дома у Надежды Константиновны и особенно был близок с Марией Ильиничной. В Горках Попов бывал часто; по-видимому, уже не только как врач, но и как друг (в Горках хранились его вещи, впоследствии изъятые: мотоцикл, велосипед…). Символично, что и арестовали доктора Попова сразу после очередного визита в Горки. Там, на лоне природы, он вместе с девятилетним сыном провел 1 марта 1938 года - воскресный день. По возвращении, 2 марта, его забрали…
Впрочем, не только близость к семье вождя сыграла роковую роль в судьбе Н. С. Попова. Не меньшее, а, может, и большее значение имело то, что его постоянным пациентом являлся "враг народа" Н. И. Бухарин. Не на пользу пошли доктору и многочисленные заграничные командировки. В довершенье ко всему, он был еще и другом генетика Н. В. Тимофеева-Ресовского, превратившегося к тому времени в невозвращенца и немецкого шпиона… В общем, набора провинностей было более чем достаточно для обвинения в работе на немецкую разведку, подготовке покушения на товарища Сталина и, в конце концов, для вынесения смертного приговора.
В 1956 году Николай Семенович Попов был реабилитирован.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ермолович Н. "Смел и отважен": Что рассказывала Н. К. Крупская ученым о В. И. Ленине // Известия. 1963. 6 апреля. № 83 (14246). С. 5.
2 См.: Владимир Ильич Ленин. Биография. Изд-е 2-е. М., "Политиздат", 1964. Первое издание вышло в 1960 г.
3 См.: Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине: В 10 томах. Т.2. М., 1989. С. 367-372.
4 О кончине вождя, различных аспектах увековечения его памяти и способах канонизации его облика см.: Петренко Н. (псевдоним Б. Н. Равдина) Ленин в Горках - болезнь и смерть (Источниковедческие записки) // Минувшее. Исторический альманах. Вып.2. М., 1990. С.143-291; Лопухин Ю.М. Болезнь, смерть и бальзамирование В. И. Ленина. М., 1997. Эти интересные и богатые фактами работы помогли нам многое понять в теме и сориентироваться в литературе по этому вопросу.
5 Подробно о разнообразных проектах сохранения тела вождя для потомства, а также о спорах и интригах, определивших в конце концов судьбу тела, см.: Лопухин Ю. М. Болезнь, смерть и бальзамирование В. И.Ленина. М., 1997; Равдин Б. Н., Ханютин А. У великой могилы // Ракурсы. Вып. 2. М., 1998. С. 78-96.
7 См. об этом: Збарский И. Б., Николаев П. Г. Б. И.Збарский. М., 1990.
9 Осипов В. П. Болезнь и смерть Ленина (По личным воспоминаниям) // Наша искра. 1925. №1 (13).
10 Мельников-Разведенков Н. Ф. О механизме происхождения анатомических изменений мозга В.И.Ленина // Известия. 1924. 2 марта.
11 То есть сифилитическом. По поводу этого "деликатного" вопроса существуют различные точки зрения. См.: Петренко Н. Ленин в Горках - болезнь и смерть (источниковедческие записки) // Минувшее. Исторический альманах. Вып.2. С.195-204; Лопухин Ю. М. Болезнь, смерть и бальзамирование В. И.Ленина. М., 1997 и др. Однако сам факт, что перед медиками была поставлена задача публично опровергнуть слухи о сифилитическом происхождении болезни вождя, признают оба автора.
12 Осипов В. П. Болезнь и смерть Владимира Ильича Ульянова-Ленина (По личным воспоминаниям) // Наша искра. 1925. №1(13).
14 Петренко Н. Ленин в Горках - болезнь и смерть (источниковедческие записки) // Минувшее. Исторический альманах. Вып.2. М., 1990. С. 89 и др.
16 Зиновьев Г. Ленин. Л., 1924. С.176.
18 Должности А. Я. Беленького и А. Я. Аросева указаны в работе Н. Петренко (С. 203, 216).
19 РЦХИДНИ. Ф. 16. Оп. 2. Ед. 80. Л. 3.
20 Осипов В.П. Болезнь и смерть Владимира Ильича Ульянова-Ленина (По личным воспоминаниям) // Наша искра. 1925. №1(13). Январь. С. 9-23
21 Мельников-Разведенков Н. Ф. О механизме происхождения анатомических изменений мозга В. И. Ленина // Известия. 1924. 2 марта.
22 В 1931 г. Нейробиологический Институт был преобразован в берлинский Институт мозга, и Фогт директорствовал в нем до 1937 г. Потом, видимо, из-за неладов с властями он был вынужден уехать из столицы. В юбилейной статье к столетию ученого об этом писалось так: " в период фашистского режима в Германии О. Фогт за свои прогрессивные идеи и убеждения, а также за дружеское отношение к СССР подвергался преследованиями. В 1937 г., в возрасте 66 лет, О. Фогт был вынужден оставить свой пост и покинуть созданный им институт в Берлин-Бухе. Несмотря на крайне тяжелые условия, О.Фогт не утратил свойственной ему энергии и организовал небольшой институт в Нейштадте (Шварцвальд), где и продолжал работать до последних дней". В 1959 г. имя Оскара Фогта и его супруги и соратницы Цецилии Фогт было присвоено иституту мозга в Нейштадте. См.: Саркисов С. А., Станкевич И. А., Преображенская Н. С., Поляков Г. И. Оскар Фогт (К 100-летию со дня рождения) // Журнал неврологии и психиатрии имени С. С. Корсакова. 1970. Т. 70. Вып. 5. С. 764.
23 Тимофеев-Ресовский Н. Воспоминания / Сост. Н. И. Дубровина. М., 1995. С. 171. Следует отметить, научные связи Фогта с Россией не были ограничены только изучением мозга Ленина. Так, с именем Фогта была теснейшим образом связана судьба и карьера самого Тимофеева-Ресовского: он попал в Берлин по инициативе Фогта и заведовал лабораторией генетики в институте, возглавляемом Фогтом. Также благодаря Фогту в конце 1920-х гг. была создана в Москве и русско-немецкая лаборатория расовой (географической) патологии, деятельность которой представляет немалый идеологический интерес и будет рассмотрена нами в дальнейшем.
24 ГАРФ. Ф.3316. Оп.25. Д.668. Л.7 (2).
26 Мелик-Пашаев Н.Ш. Человек будущего (В свете современных достижений биологии и медицины) // Жизнь и техника будущего (Социальные и научно-технические утопии). М.-Л. 1928. С. 367.
28 Мелик-Пашаев Н. Ш. Человек будущего (В свете современных достижений биологии и медицины). С. 368.
29 Там же. С. 367-368.
30 Цит. по: Волкогонов Д. Ленин: Политический портрет. М., 1994. Кн.2. С. 380-381.
31 ГАРФ. Ф. 7668. Оп. 1. Д. 867. Лл. 1-2.
32 Саркисов С.А. Введение // Труды Института мозга/Под ред. И. Н. Филимонова и С. А. Саркисова. Вып.1. М.-Л. 1935. С. 8.
34 ГАРФ. Ф. 7668. Оп. 1. Д. 433. Л. 8.
35 ГАРФ. Ф. 7668. Оп. 1. Д. 1012. Л. 18.
36 РЦХИДНИ. Ф. 16. Оп. 3-с. Д. 26.
37 ГАРФ. Ф. 7668. Оп. 1. Д. 2941. Л. 2. Это так называемое "жизнеописание", поданное Н. С. Поповым на рассмотрение квалификационной комиссии Комитета по заведованию учеными и учебными заведениями летом в 1935 года. На основе этой автобиографии и других документов Попов был допущен "к исполнению обязанностей действительного члена Института Мозга с обязательством представления специальной дисертации на ученую степень доктора" (Там же. Л. 1.).
38 За предоставление ряда важных сведений о Н. С. Попове благодарим его внука М. Ю. Лежнева.
В научных кругах существует теория, что мозг гения существенно отличается от мозга обычного человека. Особенно данная теория была популярна в первой половине XX века, когда в СССР, как и за рубежом, активно изучались мозги наиболее выдающихся представителей человечества. Не удивительно, что мозг В.И. Ленина исследовали в первую очередь.
Мозг идеального человека
Уже на другой день после смерти вождя мирового пролетариата, его внутренние органы, включая мозг, были аккуратно изъяты из тела, которое должно было подвергнуться бальзамированию. Предполагалось, что в дальнейшем мозг Владимира Ильича будет исследован с целью определения тех его особенностей, которые отвечали за гениальность этого человека. По крайней мере, именно так считали современники В.И.Ленина. При этом самое удивительное состоит в том, что если советские ученые, сумели провести бальзамирование тела Ленина, чего никто и никогда до них не делал, то для исследования мозга вождя почему-то был приглашен немецкий ученый Оскар Фогт по рекомендации Клары Цеткин. Впрочем, это был действительно выдающийся специалист, руководивший в Германии Институтом исследования мозга Общества содействия наукам имени кайзера Вильгельма. Главной целью его работ была попытка с помощью изучения мозга великих людей выявить характеристики мозга «идеального человека». В свою очередь большевики таким человеком считали В.И. Ленина, решив, что именно его мозг необходимо исследовать Оскару Фогту. Владимир Ильич скончался в конце января 1924 года, а уже в феврале ученый прибыл в Москву для участия в заседании ведущих ученых страны в Институте В.И. Ленина. На совещании, в том числе присутствовали медики проводившие вскрытие тела Владимира Ильича, его бальзамирование и изъятие внутренних органов.
Мозг гения или слабоумного?
Главным вопросом совещания, озвученным главврачом 2-й Градской больнице Борис Вейсборд: «Может ли цитоархитектоническое исследование дать указание на материальное обоснование гениальности В.И. Ленина. Все присутствующие, включая Фогта, ответили утвердительно. Выдающийся ученый предложил выполнить несколько тысяч тончайших срезов мозга вождя для проведения исследования, в том числе путем сравнения с аналогичными срезами обычных людей. В СССР из Германии было доставлено оборудование из лаборатории Фогта. В мае 1925 года был заключен соответствующий договор и работа началась. Мозг вождя с помощью специального инструмента микротома разделили на 30963 среза. Затем каждый срез окрасили контрастным веществом и поместили между стеклами, так, чтобы их можно было смотреть как слайды.
Самое интересное, что довольно быстро Оскар Фогт обнаружил, что третий и пятый слой мозга Ленина более развиты, чем аналогичные слои мозга обычного человека. Наркомздрав, а также советские газеты, тут же громко заявили, что в ходе исследования мозга вождя была научно доказана его гениальность. В 1927 году Оскар Фогт отчитался о проделанной работе перед Советским правительством, а в 1929 году выступил с докладом в Германии. Его исследования мозга Ленина вызвали оживленную научную дискуссию во всем мире. И тут, неожиданно, грянул скандал. Профессор Шпильрейн, также внимательно изучивший «слайды» срезов мозга Ленина, переданные ему Фогтом безапелляционно заявил, что точно такие же отклонения имеются у слабоумных. Его вывод был ближе к истине, так как известно, что перед смертью Ленин тяжело болел, был частично парализован, с трудом писал и говорил. В Кремле негодовали. Фогту была аннулирована виза в СССР, а оборудование его лаборатории в Институте В.И. Ленина конфисковано. Дальнейшие изучения мозга Ленина проводились уже отечественными учеными.
Гений - прочь сомнения
Окончательная точка в вопросе гениальности В.И. Ленина была поставлена 27 мая 1936 года. В Политбюро ЦК КПСС поступил доклад «Изучение мозга Ленина». В нем авторы утверждали, что мощность одного мозга вождя приравнивается к работе десяти полушарий «средних людей». В качестве подтверждения данных слов приводились результаты измерений борозд лобной доли и борозд остальных долей в мозге Ленина и остальных выдающихся граждан СССР: Богданова, Мичурина, Маяковского, Циолковского, академика Павлова и многих других. С этого момента образ В.И. Ленина как гениального человека окончательно закрепился в советской историографии.
13 ноября 1928 года на базе лаборатории по изучению мозга Владимира Ленина был создан Институт мозга
ВКонтакте
Одноклассники
Елена Коваленко
Срез мозга Владимира Ленина из коллекции института мозга в Москве, 1991 год. Фото: Виктор Кошевой / ТАСС
Лидер большевиков и вождь пролетариата Владимир Ленин умер в результате тяжелой длительной болезни 21 января 1924 года. В ту же ночь была создана правительственная комиссия по организации похорон, которая позднее занялась вопросом увековечения памяти революционера. Задача изучить мозг Ленина была не менее важной, чем проблема сохранения его тела, по двум причинам. Во-первых, патологоанатомам было необходимо установить происхождение болезни, в 53 года прервавшей жизнь вождя, а во-вторых, в структуре мозга Ленина ученые хотели найти причины его гениальности.
Вскрытие показало, что основной причиной смерти революционера стало затвердение стенок главной артерии, которое затрудняло поступление крови в мозг. В левом полушарии обнаружили кисты, ставшие следствием закупорки сосудов - из-за нарушения кровообращения мозговая ткань размягчилась и начала распадаться. Еще одну кисту нашли в правом полушарии. Врачи пришли к выводу, что поражение мозга стало «результатом перенапряжения в работе, чрезмерной мозговой деятельности, тяжелых условий революционного подполья, тюрьмы, ссылки и эмиграции». Нарком здравоохранения Николай Семашко объяснял, что атеросклероз обычно поражает наиболее уязвимый орган в теле человека, поэтому у Ленина он «поразил прежде всего мозг, то есть тот орган, который выполнял самую напряженную работу за всю жизнь Владимира Ильича».
Самоотверженному служению на благо коммунизму, подкосившему здоровье Ленина, отдавали должное его соратники и товарищи по партии. «Ильич связал себя с рабочей массой не только идеей. Нет! Он отдал этой связи свой мозг, - говорил член Политбюро Лев Каменев на траурном заседании II Всесоюзного съезда Советов 26 января 1924 года. - Наш вождь погиб потому, что не только свою кровь отдал по капле, но и мозг свой разбросал с неслыханной щедростью, без всякой экономии, разбросал семена его, как крупицы по всем концам мира, чтобы капли крови и мозга Владимира Ильича взошли потом полками, батальонами, дивизиями, армиями».
Внешний вид главного органа вождя из-за склероза был весьма непрезентабельным. Доктор медицинских наук, патологоанатом Николай Мельников-Разведенков свидетельствовал: «Краса его - извилины - запали; пострадало серое и белое вещество, окраска изменилась в оранжевую; образовались кисты и очаги размягчения». Кроме того, при среднем весе мозга в 1395–1400 граммов содержимое черепной коробки Ленина весило только 1340 граммов. Несмотря на то, что связи между тяжестью мозга и умственными способностями нет, было обидно, что мозг великого человека не просто не превышает, но даже не дотягивает до среднего значения. С этой проблемой легко разобрались: нижнюю границу веса «нормального» мозга снизили до 1300 граммов, а к органу Ленина прибавляли еще 60 граммов, ссылаясь на болезнь, разрушившую часть клеток.
Через несколько дней после смерти вождя - 24 января 1924 года - ответственный хранитель рукописей Института Ленина Александр Аросев получил на хранение «стеклянную банку, содержащую мозг, сердце Ильича и пулю, извлеченную из его тела». Через некоторое время банку передали в московский музей имени Ленина в качестве экспоната, чтобы народ мог ознакомиться с внутренностями революционера.
Cотрудники Ленинградского государственного университета и Института скорой помощи изучают человеческий мозг с помощью специальных датчиков. Фото: Владимир Богатырев / РИА Новости
В музее мозг Ленина пролежал недолго, так как наука требовала ответа на вопрос, в чем кроется источник гениальности вождя. В 1925 году была создана лаборатория по изучению мозга революционера под научным руководством немецкого нейробиолога Оскара Фогта. В своей работе он использовал приборы, позволяющие разделять мозг на десятки тысяч срезов. Через два года Фогт получил ожидаемый всеми результат. Сравнивая ткани мозга Ленина с мозгами «средних людей», немецкий нейробиолог заметил, что структура мозга вождя резко отличается от остальных. Оказалось, что у Ленина намного сильнее развиты пирамидальные клетки и соединительные волокна между ними, а клетки-зерна крупнее и ярче. «Чувство действительности и проверка получаемых впечатлений Ленина были гораздо выше: ощущения и впечатления, получаемые в одном месте, исправлялись и пополнялись целым рядом других пирамидальных клеток с их соединительными отростками», - заключал Фогт. Пресса немедленно констатировала, что мозг Ленина «выявляет необычайное богатство материального субстрата» и «является несомненно прототипом мозга грядущего сверхчеловека».
В 1928 году лаборатория была преобразована в Институт мозга, задачей которого теперь стало сравнение мозга Ленина с мозгами других известных людей. К концу 1930-х годов институт собрал довольно внушительную коллекцию: в его распоряжении были мозги писателей Владимира Маяковского, Андрея Белого и Максима Горького, ученых Константина Циолковского, Ивана Мичурина и Ивана Павлова, крупных партийных деятелей Анатолия Луначарского, Сергея Кирова, Валериана Куйбышева, вдовы Ленина Надежды Крупской и других выдающихся личностей. После Второй мировой войны коллекция института пополнялась медленнее, зато в нее вошли мозги Иосифа Сталина и физиков-лауреатов Нобелевской премии Льва Ландау и Андрея Сахарова.
Если на рубеже 1920–1930-х годов результаты деятельности института широко освещались в прессе, доказывая величие Ленина и правильность большевистской идеологии, то в 1930-х годах исследования были засекречены, вероятно, в связи с ростом числа мозгов партийных лидеров.
В проекте Положения о Государственном научно-исследовательском Институте мозга 1933 года перед «Пантеоном мозга выдающихся политических деятелей, деятелей науки, литературы, искусства» ставилась новая цель. Теперь помимо самих органов ученые собирали всевозможные данные об их бывших владельцах, в том числе их привычках, характере и манере поведения. В архивах, оставшихся после закрытия Института марксизма-ленинизма, хранится анкета Крупской, в которой она отвечала на вопросы замдиректора института.
В 1936 году председатель комитета по заведованию учеными и учебными заведениями Владимир Милютин сообщил ЦК ВКБП(б) об исполнении возложенной на Институт задачи. Сталину доложили, что мозг Ленина по многим показателям превосходит мозги остальных выдающихся людей. Это выражалось в том числе в том, что процент борозд лобной доли у Ленина был выше, чем у Маяковского, Луначарского, Циолковского, философа Александра Богданова и других.
В 1954 году Институт мозга вошел в систему Академии медицинских наук СССР, а в 1981 года был переименован в Научно-исследовательский институт мозга в составе Научного центра психического здоровья РАМН.